Психотерапевтическая сессия на супервизорской группе.
(декабрь 2005 г. )
Продолжительность 24 минуты. Жирным шрифтом обозначено усиление голоса. Имя участника изменено.
Перевод сессии в текст, фотографии,дизайн: участница супервизорской группы,
сертифицированный гештальт-терапевт Аскандарова Эсина (индивидуальная и групповая гештальт-терапия). Часы индивидуальной терапии учитываются при сертификации. www.viaregia.narod.ru
Филлипенко – Силявскому:
– Просьба, Олег, скажи мне за 3 минуты до окончания.
– 20 минут, да? Хорошо. Если что, плюс пара минут
– Само собой.
Филлипенко – Алексею:
– Расстояние между нами?
– Ближе немножко.
– Ближе хочешь? (пододвигается). Как-то для меня близковато.
– Ага.
– Если так? (отодвигается)
– Не, нормально, я просто… может быть… дело в том, что я как бы… громко говорить не хочется.
– Угу. А… как тебе эта атмосфера?
– Я готов работать. У меня просто есть о чем поговорить. Ну и когда вы предложили такую форму работы, я почему-то увидел именно тебя как своего терапевта.
– Точно? Хорошо.
– Ну, я начну тогда.
– Ага.
– В общем, у меня дома сейчас такая ситуация получается…. ну как бы вообще меня всегда воспитывала бабушка. Я жил у нее с 2х лет в деревне, и потом, когда исполнилось 7 лет мне, я вместе с бабушкой и в город переехал. Т.е. когда родителей по выходным видел ну и там единственное воспоминание детства, знаешь, осталось: автобус, уезжают родители, я бегу за автобусом, прошу меня забрать из деревни, а они махают рукой и улыбаются яко бы. Вот так. (вздыхает) Т. е. До 7 лет реальных воспоминаний детства нету. И уголь! Еще такая тема… Ну там… (тяжело вздыхает) .
– Угорь?
– Уголь! У меня за домом была куча угля, и все детство я сидел в этом угле и брикеты там знаешь такие…?
– Угу.
– … перекладывал их и находил там отпечатки листиков от растений, ножек каких-нибудь, костей… все занятие. Все сознательное детство я этим занимался. Ну, как-то видишь, потом бабушка переехала вместе со мной в город, ну и как бы тоже в основном воспитывала меня она, потому что она уже в тот момент не работала.
– Угу.
– Родители работали, у них там… отец бухал. Мать все время в этом движении находилась с отцом, ну, т.е. как-то я вот такой заботы, внимания со стороны родителей своих не помню.
– (вздохнув и поменяв позу) Угу.
– Я помню бабушку. Все время рядом со мной бабушка. И сейчас получилась такая штука, что… отец… ну как бы с отцом разобрались кое-как, т.е. он не живет с нами. Остались в этой квартире жить я, мама и бабушка.
– Угу.
– У мамы есть мужчина, к которому она иногда уходит, ну то есть он не живет с нами вместе в этой квартире. А бабушке сейчас уже 82 года, она не может одна находится в квартире, ей постоянно нужно, чтобы кто-то помогал.
– Угу.
(тяжелый вздох) Ну и как-то вышло, что практически все время я жил дома. А сейчас как бы… ну… мне реально надо уйти из дома. Все, у меня уже как бы своя семья, т.е. я не могу жить в этой квартире…
– Угу.
- ..с бабушкой и с мамой.
– Угу.
- (тяжелый вздох) И как бы стал такой вопрос, что в тот момент, как только я сразу собираю вещи вообще, полностью, и ухожу жить вообще из дома, то у моей мамы как таковая личная жизнь в этот момент заканчивается, потому что бабушка очень властная и капризная женщина, она реально очень сильный человек…
– Угу.
– И она категорически сказала: « Нет !» на то, что ее мужчина может хотя бы гипотетически придти жить к нам домой.
– Бабушка сказала?
– Бабушка сказала. И в тот момент, когда какие-то начались там… движения в семье, начали как-то договариваться, бабуля попала в больницу с перитонитом.
– Угу.
– Т. е. у нее там пару дней болел живот, а, в конце концов, это закончилось тем, что она сразу попала на операционный стол.
– В смысле договариваться? Что ты имеешь в виду под словом договариваться?
– Каким образом мы будем взаимодействовать. Есть бабушка дома…
– Так.
– …которой нужно много внимания.
– Так.
– Я сказал открыто своей семье, т.е. бабушке и маме, что я из дома уйду.
– Угу.
– Все, что я уже жить не буду,
– Угу, угу.
– Поэтому нам надо решить, так мы будем взаимодействовать дальше
– Угу.
(десятисекундная пауза)
(волнуясь, неровным голосом) Ты знаешь, я, наверное, вот, блин, последних, наверное, лет шесть… каждый раз, когда приходил домой, все время прислушивался, дышит ли у меня бабушка, понимаешь? Я так… ночью встаешь и всегда заходишь в спальню послушать, все ли нормально.
– Угу, угу.
(пауза 12 секунд)
– И вот реально, когда она в больницу попала, да? Я был один дома. Ну, то есть там эти темы: скорая, крутить бабушку, нести ее… Т.е. когда она попала в больницу, я уже думал: «Все», понимаешь? Т.е. мне сказал там доктор: «Перитонит!» Ну, 82 года…
– Угу.
– С сахарным диабетом, с гипертонией, я уже думал, ну все !
– Угу.
– (тяжело вздохнув, со слезами) Ты знаешь, с одной стороны я так испугался, а с другой стороны у меня было такое чувство облегчения, что….. (тяжелый вздох, длинная пауза)…
(с ускорением темпа) Что от меня уже ничего не зависит…Т.е, если бы она в этот момент даже умерла, я бы это нормально воспринял. (Длинная пауза).
– (очень тихо) Т.е. так даже лучше для тебя.
– (начинает плакать) Знаешь, как получается… (очень длинная пауза ). Мне плохо дома, но уйти оттуда я не могу.
– Ты не можешь…?
- Мне эта обстановка уже надоела! Мне надоело зависеть от бабушки. От ее одобрения, понимаешь?
– Угу.
- От ее мнения
– Угу.
(со слезами) – Я маму свою не люблю, мне ее просто жалко. Нету отношений, никаких… И эта мысль зацепила, знаешь, просто реально, если бы она умерла, было бы легче! Просто легче разобраться в том, что происходит дома!
– Угу.
– Знаешь, все бы стало просто на свои места!
– А что ты… в то время, когда ты говоришь, «меня это зацепило», что значит «зацепило»? Когда ты говоришь, что «если бы бабушка умерла, стало бы легче»?
– (начинает плакать) У меня такое ощущение возникло, что я как бы даже и хочу этого!
– (осторожно) Угу.
– Свободы хочу, понимаешь? И как-то для мамы, знаешь, этого тоже хочется.
– Угу.
– (плача) Ведь я со своей мамой ну ни фига не как с мамой! У меня она как сестра! Мама это бабушка. Это мама для мамы для моей и для меня тоже.
– Ты знаешь, я бы тебя остановил сейчас немножко. А… послушай, что сейчас с тобой, что у тебя, ты сейчас важные вещи сказал, которые…хм,… в общем, такие достаточно страшные, (Алексей начинает глубоко дышать) когда ты говоришь, что я наверно даже хочу ее смерти, вот… Посмотри, что с тобой сейчас?
(Глубокий и тяжелый вздох, глубокое дыхание. Пауза 18 секунд).
– Попробуй это… Что ты сейчас, где ты сейчас?
– Знаешь, я как-то (глубокий и тяжелый вздох) искал как будто страх до этого и не нашел его…
– Нет, нет, я не про это. Вот когда ты так смотришь вниз, где ты сейчас? Вот когда смотришь так вниз и сидишь, что с тобой?
– Знаешь, где я?
– Где?
– Я нахожусь в той ситуации, когда я слушаю, дышит ли она, понимаешь? (глубокий вздох, рыдания. Громко, с отчаянием) Я устал бояться оттого, что она на самом деле умрет.
– Угу.
– В этом то и все,… т. е. время это происходило.
– Т.е. получается, что с одной стороны ты боишься, что она умрет, потому что ее любишь, она тебя воспитала, а с другой стороны у тебя бывают мысли, и ты ждешь, что она умрет.
– Ну, вот это вот… Я тебе больше скажу. Вот эта ситуация, которая произошла, она как бы… Не то, что я не думал никогда об этом. Я в первый раз об этом задумался реально, серьезно,… то есть как бы…
– О чем?
– Задумался об том, что вот она сейчас может умереть, о том, что она умрет и от этого станет легче.
– И все-таки, ты желаешь ее смерти или ты думаешь о том, что она умрет и тогда станет легче?
– Я думаю об этом.
– О чем?
– О том, что она… после ее смерти станет легче.
– Угу. Ясно. Такой острый вопрос можно тебе задать?
– Да.
– Ты хочешь ее смерти?
– (Пауза пятьдесят восемь секунд. Слышно, как за окном проезжает машина. В конце ее Алексей начинает вздыхать). Когда я завез ее в больницу, когда начали врачи делать операцию…
– Угу.
– И я узнал, что у нее перитонит…
(десятисекундная пауза)
– Угу.
– Я…. Четко почувствовал в себе мысль, что если она умрет сейчас, то будет нормально.
– Угу.
– Я к этому готов и хорошо к этому отношусь. Меня очень сильно успокоило то, что я сделал уже все, что смог сделать и от меня сейчас уже ничего не зависит. Т.е. сейчас только работают доктора и насколько она сама готова жить…
– Угу, угу…
– Ну вот. А я уже как бы в этой ситуации где-то в стороне. Я сделал только то, что смог сделать.
– Т.е. я понимаю так, что тебе сложно ответить на мой вопрос сейчас.
– Да.
– А в чем сложность для тебя? Попробуй быть сейчас очень честным с собой. Тебе не обязательно отвечать сейчас на этот вопрос, но попробуй сейчас быть честным в том, в чем твоя сложность?
– Я очень сильно боюсь…
– Угу?
– .. что я это хочу.
– Мурашки по коже. Хорошо, что ты это понимаешь.
(пауза 18 секунд)
– Я не знаю , как сейчас буду строить отношения у себя дома. Точнее, я думаю, что этих отношений может, не будет вообще.… Когда ты мне только задал этот вопрос, у меня как бы весы такие возникли: да/нет и так резко я увидел эту ситуацию… и первым, что я увидел, было «да», понимаешь?
(молчание 18 секунд)
– Угу.
– И во многом знаешь почему? Пока жива бабушка, никаких изменений у меня в доме моем, в моей родительской семье и в отношениях моих там с мамой, с тетей, с близкими, с родственниками, да….
– Что ты имеешь в виду? В смысле, когда ты говоришь, что увидел весы и на весах «да», то да, это я хочу ее смерти?
– Ну да.
– А сейчас ты говоришь, что если это «да», то тогда никаких изменений не будет, я не понимаю. Если «да», то тогда будут изменения!
– Дык я… хотел сказать, что пока она на самом деле будет жива, то изменений в этой ситуации семейной не будет никаких. Будет все оставаться так, как оно и есть. Мама будет сидеть дома…
– Я понимаю. И…что? И какое отношение это имеет к моему вопросу и к этим весам?
(22 секунды молчания)
– В моей жизни уже очень многое изменилось сейчас.
– Угу, угу.
(22 секунды молчания)
– И они не принимают, и в первую очередь бабушка .
– Угу.
(пауза 14 секунд)
– Каждый раз, когда я принимаю какое либо решение в своей жизни, я переступаю через фразу « Ты должен », которую в детстве говорила бабушка .
– Подожди. Смотри, какая вещь происходит сейчас. А… Я до сих пор не услышал от тебя ответа на тот вопрос, который я задал. И ты до сих пор мне не сказал «да», «нет», не говоря «не знаю». Или «да» и «нет». Т.е. у меня впечатление, что ты сейчас уходишь от чего-то очень важного, рассказывая уже про свою жизнь. Это какой-то…Э… Для меня это очень важный вопрос, очень важное внутреннее чувство, внутреннее решение, внутренняя честность, я не знаю, как вообще сказать, понимаешь меня, Алексей? Я готов говорить про историю, про твою, готов это слушать, готов говорить про те сложности, которые у тебя сейчас, когда бабушка живая, но для меня очень важно, чтобы ты четко и ясно сам себе ответил на этот вопрос…или не ответил. Понимаешь меня?
– Да.
– Или рассказал мне еще раз о своих сложностях в жизни.
– Дыши. Я понимаю, что это тяжело (начинает плакать). Дыши, дыши. (вздыхает, молчит, опять вздыхает).
(Силявский)
– 3 минуты!
(Филлипенко)
– Угу.
– Володя, я хочу, чтобы бабушка была жива, но чтобы ее не было рядом со мною.
– Угу.
– Пускай она будет далеко…
– Т-с-т-с-т-с-т-с-т-с….
– Пускай она будет,… но чтобы не было ее рядом.
– Угу…
– Если бы она сейчас....
– Т-с-т-с-т-с-т-с-т-с-т-с-т-с-т-с….(немного более громко и настойчиво) Посмотри на меня. Что с тобой сейчас? Что ты сейчас чувствуешь?
– Мне стало легче, когда я сказал.
– А что ты сейчас чувствуешь?
– Ты знаешь, такую детскую радость…
– Но у тебя сморщены брови, у тебя лицо напряжено …
– Я не понимаю, что со мной происходит.
– Не понимаешь. Ну, не спеши, не спеши, еще есть одна минута. У меня впечатление, что ты как–то … ну что ли от радости убегаешь. Ну вот, сказал что-то хорошее, и сразу – раз! – и убежал куда–то… (посмеивается)
(молчание в течение 40 секунд, затем Алексей вздыхает)
– Что с тобой сейчас?
– Я не понимаю. Какая-то эмоциональная тупость такая…
– Тупость. Ага. А на какие возникла мои слова тупость вот такая?
– Что от радости убегаю.
– Угу. Что это тупость какая-то.
– Да, сразу так… Такое чувство, как будто застопорилось, стоп-кран сорвало…
– Хорошо. Андрей, дело в том, что время заканчивается, может даже и закончилось, поэтому смотри: или мы сейчас остановимся, или ты можешь взять дополнительное время от группы.
– Тогда остановимся.
– Остановимся? Угу. Хорошо. Тогда, чтобы остановиться, мне тоже как-то нужно закончить … Как ты сейчас?
(глубокий вдох)
– Что внутри?
– Не хочу потерять что-то важное, что было сейчас.
–Угу.
–То есть я как-то знаешь так бережно… вокруг чего-то хожу… и даже если честно боюсь заболтать это.
– Может, на этом остановимся? Вот и все.
– Спасибо!
– Пожалуйста.
Деталь интерьера помещения, где проходила сессия.
